|
|
КГБ
Заснувшему в автобусе наступили на ногу. Не успев проснуться, он
зааплодировал.
- Какой инструктаж проходят артисты балета перед заграничными га-
стролями?
- Па вправо, па влево - считается побег, гобой открывает огонь без
предупреждения!
- Проклятая жизнь! - говорит Рабинович.
Его тут же забирают.
- Я говорю - проклятая жизнь в Америке! - вырывается Рабинович.
- Пройдемте, пройдемте, знаем, где проклятая жизнь!
- Это невыносимо! - сказал прохожий в сорокаградусный мороз.
- Пройдемте! - подскочил к нему гражданин в штатском. - Вы сказали,
что советский режим не выносим!
- При чем здесь советский режим? Мороз невыносим!
- Неправда, мороз можно вынести!
Чекисты стучатся к Рабиновичу. Открывает.
- Сам отдашь золото или нам искать?
- Ищите.
Пройдя в комнату поднимают половик, там люк...
- Нам открыть или сам?
- Открывайте.
Открывают люк, там подвальчик, посреди которого на полу огромная
гайка.
- Нам отвинчивать или...
- Отвинчивайте.
Отвинтили. Раздается страшный грохот.
- Что это?
- Не знаю, внизу кинотеатр, может там люстра отвалилась?!?!
а мужика пьют, пьют. Водка закончилась. Денги тоже. Хозяин
говорит:
- Пойду напечатаю денег.
В соседней комнате у него небольшой станочек. Напечатал. Купили
водочки. Дальше пьют. И так несколько раз. На следующий день вызывают
хозяина в КГБ:
- Что же вы это денежки печатаете?
- Это не станок. Я заранее положил купюры. Станок их разглаживает.
Они становятся как новые.
- Зачем это вам?
- Чтоб знать с кем пить!
Милиционер задержал гражданина, ругавшего советскую власть.
- Отпустите его! - говорит прохожий. - Он ведь ненормальный!
- Какой же он ненормальный? - отвечает милиционер. - Он говорит ра-
зумно!
В купе поезда решили знакомиться с помощью шарад.
- Первый слог моей фамилии, - говорит один, - это то, что нам обещали,
а второй - это то, что мы получили.
Поднимается другой:
- Гражданин Райхер, пройдемте!
Рабинович идет по улице и ругается:
- Вот бандиты, вот мерзавцы, вот сволочи!..
К нему подходят люди в штатском и требуют пояснить, кого он имеет в
виду.
- Как это "кого"? - удивляется Рабинович, - конечно, американских
империалистов!
Люди в штатском разочарованно отпускают его и удаляются. Рабинович
догоняет их:
- Простите, а вы на кого подумали?
Сексот привел арестованного к своему начальнику:
- У него опасный образ мыслей!
- А что он сказал?
- Я его арестовал раньше, чем он успел что-либо сказать!
Рабинович с женой в плацкартном вагоне. Он шумно вздыхает.
- Сколько раз я просила, - укоряет его жена, - на людях о политике не
говорить!
- Вы знаете, что Хрущев запустил не только спутник, но и сельское
хозяйство? - говорит один своему случайному знакомому.
- А вы знаете, что сажают не только кукурузу? - отвечает тот и
предъявляет свое гебешное удостоверение.
Генералу КГБ докладывают о внедрении нашего разведчика:
- Операция прошла удачно, если не считать маленькой непонятной де-
тали.
- Доложите подробно.
- Агента начали готовить год назад. По легенде, молодой человек
получил наследство в Соединенных Штатах. Через швейцарский банк
перевели туда 500 тысяч долларов. Агент несколько месяцев, как это принято,
добивался разрешения на выезд. Чтобы не вызвать подозрений, как все стоял в
очередях в ОВИР, собирал справки, был исключен из комсомола. В конце
концов визу получил и, простояв месяц за авиабилетом, вчера вылетел в США.
- А что за непонятная деталь?
- Когда он поднимался по трапу, он обернулся и как-то странно помахал
нам рукой.
После запуска спутника с собакой пассажир трамвая говорит соседу:
- Знаете, какая разница между землей и спутником?
- Нет. Какая?
- На спутнике собачья жизнь уже кончилась!
- А вы знаете, какая разница между трамваем и вами?
- Нет. Какая?
- Трамвай пойдет дальше, а вы пройдете со мной! - и показывает кни-
жечку.
- А какая разница между мной и вами?
- Ну, какая?
- А никакой! - и тоже показывает книжечку.
- Садитесь, пожалуйста!
- Спасибо, я уже сидел!
- Солнышко село!
- За что?
Телеграмма: "Гуревич не стоит и не лежит".
- Теруэль взяли!
- А мужа тоже?
- Знаешь, выпустили Майн Рида.
- Да, теперь многих выпускают.
- Какое самое высокое здание в мире?
- Лубянка. Оттуда Сибирь видна!
Высокопоставленный иностранец удрал от своих советских
сопровождающих, сел в поезд и слез в глубине России. Там его заинтересовало
широко раскинувшееся учреждение за высоким забором и с вышками по
углам. Из обрывков разговоров он понял, что это "лагерь". Он явился в райком
с просьбой показать ему этот лагерь. Срочно снеслись с центром и получили
указание показать гостю этот лагерь под видом пионерского. К приходу
иностранца на заключенных надели пионерские галстуки.
- Сколько лет? - спросил иностранец у одного из них.
- Пятнадцать! - ответил зэк.
- Я бы вам дал лет сорок.
- Ты что?! Таких и сроков-то не бывает!
Правда ли, что в советских исправительно-трудовых лагерях
прекрасные условия?
- Правда. Один было усомнился в этом, но немедленно получил
возможность самому убедиться. Ему там так понравилось, что он до сих пор не
вернулся!
Советский Союз запустил спутник. А за ним - еще один, с собакой...
- Рабинович, почему вы не подаете на выезд?
- Видите ли, мне уже под восемьдесят. Сколько мне осталось? От силы
лет пять. А здесь, если я останусь, мне могут дать еще лет десять!
- Что будет, когда основной вопрос борьбы двух систем "кто кого?"
решится в нашу пользу?
- Тогда на повестку дня будет поставлен вопрос "кого куда?"
- Дважды два - шесть! - заявляет оратор на митинге, и его слова тонут в
аплодисментах.
- Неправда, дважды два - четыре! - кричит правдолюбец, который после
этого сразу исчезает на двадцать лет. Возвратившись из отдаленных мест, он
снова попадает на митинг, на котором тот же оратор под бурные
аплодисменты заявляет:
- Дважды два - пять!
- Неправда, дважды два - четыре! - кричит правдолюбец, которого жизнь
ничему не научила. После митинга к нему подходит оратор, доверительно
обнимает его и тихо говорит:
- Неужели вы бы хотели, чтобы дважды два снова было шесть?
1937-й год. Муж с женой чутко спят в своей квартире. Вдруг среди ночи
- шум и топот ног на лестнице. Резкий звонок в дверь, сопровождаемый
громким стуком. Ни жив, ни мертв, муж пошел открывать. Через минуту он
возвращается: - Не волнуйся, - говорит он, - это всего лишь наш дом горит.
|
